Обитатели холмов [издание 2011 г.] - Ричард Адамс

— Орех-рах, не хочешь ли ты пойти с нами на западный склон? — спросил Плошка. — Мы идем погреться немножко перед сном.

— Идите, — добродушно ответил Орех. — Мы с Серебряным только что вернулись, но я ничего не имею против, чтобы пробежаться еще разок.

— Тогда пошли к той канавке, где мы нашли Кехаара, — предложил Серебряный. — Там ветра нет. Помните, как он сначала ругался и хотел клюнуть каждого?

— А червяки? Вы помните, как мы ему червяков таскали? — сказал Колокольчик.

Возле канавки они услышали, что там уже кто- то есть. Значит, не они первые сообразили спрятаться так от ветра.

— Давай, пока нас не заметили, подкрадемся и потихоньку посмотрим, кто там, — предложил Серебряный. — Как Дрема. Пошли?

Тихо-тихо подкрались они с наветренной стороны. Раздвинув стебли, приятели увидели Вильтариль и четверых ее малышей, которые грелись на солнышке. Мать рассказывала:

— И тогда они переплыли реку. И Эль-Ахрайрах повел в темноте своих кроликов по пустынному дикому берегу. Кролики трусили, но он знал дорогу и к утру благополучно вывел их на прекрасное зеленое поле, где росла хорошая, сладкая травка. И там они увидели кроличий городок, но городок тот был заколдован. И все жители его были во власти злых чар. Они носили блестящие ошейники, пели как птицы, а некоторые даже научились летать. Но хоть выглядели они прекрасно, в сердце у них царили мрак и пустота. А Эль-Ахрайрах сказал своим: "Вот они, кролики принца Радуги. Они и сами похожи на принцев. Поживем здесь и тоже станем такими же". — Вильтариль подняла голову и посмотрела на подошедших друзей. Помолчав, она продолжила: — Но во сне Проказнику явился Фрит и предупредил, что городок зачарован. А Проказник проснулся и принялся рыть землю, чтобы найти, где спрятано заклятие. Чем глубже, тем трудней становилось ему рыть, но он все же нашел это злое заклятие и разорвал его на кусочки. И решил, что избавил всех от него, но заклятие превратилось в большую крысу, и крыса бросилась на Эль-Ахрайраха. Эль-Ахрайрах не на шутку схватился с ней, и в конце концов ему удалось повалить ее и вонзить в нее свои острые когти, и тогда крыса превратилась в огромную белую птицу, которая заговорила с ним и благословила.

— По-моему, я уже слышал эту сказку, — прошептал Орех, — вот только не помню где.

Тут Колокольчик сел и почесал задней ногой за ухом. Малыши заметили подошедших и повскакали с мест, а через секунду они уже карабкались из канавки с воплями: "Орех-рах! Орех-рах!" — и висли на нем со всех сторон.

— Да подождите же вы, — отпихивался Орех. — Я боюсь драться с такими силачами. Дайте же дослушать сказку.

— Но, Орех-рах, сюда едет человек на лошади, — произнес один из мальцов. — Может быть, нам лучше убежать в лес?

— Какой еще человек? — удивился Орех. — Я ничего не слышу.

— Я тоже, — сказал Серебряный, который внимательно прислушался, навострив уши.

Крольчонок растерялся.

— Орех-рах, я не знаю, откуда я это знаю, — пробормотал он, — но это так.

Они подождали немного, а красное солнце опустилось еще ниже. Наконец, когда Вильтариль уже собралась продолжить сказку, все услышали топот копыт по зеленому дерну, и на западном склоне показался всадник, который скакал в сторону Кэннон-Хитского холма.

— Ну, этот нам не страшен, — заметил Серебряный. — Сидите спокойно, он просто проедет мимо. Забавный ты парень, Треар. Надо же, услышать его на таком расстоянии!

— С ним это часто бывает, — сказала Вильтариль. — Позавчера он начал мне рассказывать, на что похожа река. Он увидел ее во сне. Весь в Пятика. Чего же еще от него ожидать?

— Весь в Пятика, — повторил Орех. — Что ж, коли так, за нас можно не беспокоиться. Но, кажется, посвежело. Давайте пойдем вниз и дослушаем сказку в новой теплой норе. Смотрите, а вон и Пятик на обрыве. Ну-ка, кто добежит до него первым!

Через несколько минут на холме не осталось ни одного кролика. Солнце село за Лэдл[31], и на востоке на потемневшем небосклоне зажглись осенние звезды — Персей, Плеяды, Кассиопея, тускло светившие Рыбы и огромный квадрат созвездия Пегаса. Ветер похолодал, и вскоре миллионы сухих буковых листьев полетели в канавы и ямы, а ветер гнал их и гнал, усыпая пестрым ковром целые мили травяных просторов. Вниз, сказка продолжается.

Эпилог

В военном деле

Он был искусен: изучил его

Он у храбрейших.

Долго он держался,

Но старость-ведьма злобно к нам подкралась

И вывела из строя!..

Он мне, конечно, снился, но ведь и я сама себе тоже снилась.

"Чем же все это закончилось?" — спросит читатель, который прошел вместе с Орехом и его товарищами весь полный приключений путь к городку на Уотершипском холме, куда вывел их Пятик из полей Сэндлфорда. Мудрый человек, мистер Локли, говорит, что дикие кролики живут два-три года. Он знает о кроликах все. Но Орех все же прожил дольше. Он прожил несколько славных лет и видел, как меняются холмы от весны к зиме и снова к весне. Видел крольчат больше, чем мог их запомнить. И, слушая сказки на солнышке на опушке букового леса, иногда путал, какая из них о нем, а какая об иных героях минувших дней.

Городок процветал. Процветал и новый городок, основанный в Поясе Цезаря, на полпути между Эфрафой и Уотершипским холмом, тот самый городок, о создании которого подумал Орех в страшный день своей встречи с генералом Дурманом, когда, несмотря ни на что, пытался найти выход и спасти жизнь своих друзей. Крестовник стал первым старшиной нового поселения, а Земляничка с Алтейкой стали советниками и многому его научили, и ему не пришлось ставить метки на всех подряд кроликах или по любому поводу снаряжать внешний патруль. Дрема с радостью согласился отпустить к ним своих, и первых эфрафцев привел капитан Анхуз, который оказался толковым, разумным и сделал много хорошего.

Генерала Дурмана больше никто никогда не видел. Наверняка о нем было известно одно: как и сказал Крестовник, его не видели мертвым, и вполне возможно, что в конце концов этот удивительный кролик стал бродягой и зажил один своей странной, суровой жизнью, не прекращая объявленной им войны с элилями и употребив на нее всю свою изобретательность. Кехаар, которого как-то раз попросили поискать Дурмана, ответил: "Шорт бы побрал этого кролика. Я не фидеть его. Я не хочу его фидеть". А через несколько месяцев на Уотершипском холме никто уже не вспоминал, чьи родители — эфрафцы, а чьи — нет. И Орех радовался.